Пассажир без багажа - Страница 64

Лена сообщила, что не видела, заходил ли кто за черный занавес в то время, о котором ее спрашивали, – после половины двенадцатого. Она большую часть времени провела, убирая фотолабораторию и выбрасывая мусор. Его за неделю накопилось достаточно.

И только приемщицы, Надя и Наташа, смогли рассказать кое-что существенное. Прежде всего, одна из них тоже сделала попытку описать женщину, которая представилась кассирше как Варвара Кузмина.

– Я видела, как женщина в зеленом плаще выбила в кассе чек, взяла квитанцию и прошла за занавес. Да, она была как будто блондинка. В руках пакет и большой клетчатый зонтик. Знаете, из тех, которые не складываются. Я еще сказала Наташе, что такие зонтики ужасно неудобные. Все время приходится с ними таскаться, а когда откроешь – то всех задеваешь… Правда, Наташ?

Вторая приемщица подтвердила ее слова. Она в это время занималась с клиентом, принимая у него заказ, но краем глаза заметила, что кто-то отодвигает занавес – тот был совсем рядом с прилавком.

– Сколько она там пробыла, не заметили? – спросил следователь.

– Ну, не больше обычного, – сказала Надя. – Как всегда. Если бы она задержалась, мы бы обратили внимание.

Вторая приемщица вполголоса заметила, что делать ей больше нечего – только контролировать, кто прошел за занавес, кто вышел. И на ту женщину она обратила внимание случайно, только потому, что та как-то странно морщилась и моргала. Наташа еще подумала, как же та будет сниматься, если у нее такой нервный тик? Наверняка Елизавета Юрьевна испортит немало кадров, пока обслужит эту клиентку.

Тогда следователь не обратил особого внимания на эти слова о том, что та женщина моргала и морщилась. Конечно, если это был нервный тик, в такой явной форме, то лучшей приметы не отыскать. Но возможно, та просто волновалась, собиралась чихнуть – да мало ли что еще. Однако сегодня, поглядев на настоящую Варвару Кузмину, выслушав показания оправившейся от сердечного приступа кассирши, следователь всерьез задумался над этой деталью. Совпадало многое. Слишком многое для простой случайности. Рост, фигура, цвет волос, даже цвет глаз. Но при этом кассирша, неоднократно видевшая ранее настоящую Кузмину, утверждала, что это была не она. Кузмина была женой работавшего в мастерской фотографа, часто туда заходила, и уж приемщицы, видевшие «Кузмину», должны были ее узнать. Хотя бы в лицо. Но они не только не узнали ее, обе утверждали, что эту женщину прежде не видели. А между тем одна из них рассмотрела даже нервный тик, искажавший лицо мнимой Кузминой.

В конце-концов, следователь решил следовать обычной процедуре и прежде всего проверить алиби Кузминой на утро субботы. Он позвонил по телефону, который дала ему женщина и, дождавшись ответа, попросил позвать Кристину Гучкову. Ответ поразил его своей агрессивностью. Некая женщина, услышав его просьбу, буквально прорычала в трубку, что никакой Гучковой здесь нет и никогда не было! И пусть по этому номеру больше не звонят! Следователь остановил ее, назвал адрес, переписанный из записной книжки Кузминой, и попросил сказать – совпадает ли он.

Женщина рявкнула:

– Нет! Это другая квартира! Другая! И не перезванивайте, Гучкова больше по этому номеру не ответит!

На этом разговор закончился. Следователь некоторое время пытался дозвониться самой Кузминой, чтобы выяснить, почему та дала неверные координаты, но там никто не брал трубку. Наконец, он сообразил, что лично переписывал телефон и адрес Гучковой из записной книжки Кузминой, и значит, подтасовать та вряд ли что-то могла. Разве что заранее подготовилась, написав в книжке фиктивные координаты подруги. Следователь извлек из дела материалы, переданные ему оперативником. Там также были адрес и телефон Гучковой, они абсолютно совпадали с теми, которые дала Кузмина. Все это было выше его понимания.

* * *

В конце рабочего дня Кристина задержалась в офисе и обзвонила всех своих знакомых. Каждому она трагически сообщала, что телефона у нее больше нет. Впрочем, для некоторых особо провинившихся приятелей и приятельниц-предательниц она делала исключение и не извещала о случившихся переменах. Она с удовольствием представляла, как они будут попадать на соседку и как ласково та будет с ними беседовать. В общем, отключение телефона доставило ей приблизительно равное количество приятных и неприятных ощущений. В конце-концов, она позвонила Варе.

Та очень разозлилась, потому что звонок поднял ее с постели. Услышав это, Кристина возмутилась:

– Ты что это днем дрыхнешь? В детство впала?

– Нет, ночь не спала, – пробормотала Варя. Со сна ее шатало и она плохо различала предметы. Из-под ног с диким ревом вылетела кошка – Варя сослепу на нее наступила.

– Я тоже не спала, – Кристина заговорщицки понизила голос. – Ну, знаешь ли… Виталий меня удивил. Я сперва думала, что с ним каши не сваришь, слишком он какой-то деловой. А он оказался мужчиной, что надо! Мы сегодня опять встречаемся.

И Кристина задала свою любимый вопрос – Варя слышала его приблизительно раз в два месяца:

– Как ты думаешь, я ему серьезно нравлюсь?

Она спрашивала это, когда дело касалось очередного поклонника. Причем Варя должна была вынести вердикт, основываясь зачастую на минутном знакомстве с этим персонажем. Но это обстоятельство никогда не смущало Кристину. Ей было важно услышать чье-то одобрительное суждение о своем кавалере, а его правдивость женщину не волновала.

– Не понимаю, – пробормотала Варя. – Ты про какого Виталия говоришь? Про Андреева одноклассника?

– Ну да, – раздраженно подтвердила та. – Про какого же еще? Да что с тобой? Чем ты ночью занималась, что у тебя память отшибло?! Я тоже не спала, а свежая, как огурчик!